У ИСТОКОВ ПРИКЛАДНОЙ РАДИОМЕТРИИ

(Опубликовано в Смирновском сборнике М: МГУ 2002. с. 306-320)

Москва. Далекий первый послевоенный год. Две первые атомные бомбы 6-го и 9-го августа взорваны над Хиросимой и Нагасаки. Вызов нашей стране принят - 20-го августа ГОКО образовал Специальный комитет и Первое Главное Управление при СМ СССР, которым поручено руководство всеми работами по атомной проблеме. И сразу с предельной остротой встал вопрос об уране - по предварительным расчетам нужны были тонны металлического урана, а в стране имелось только несколько мелких месторождений бедных руд, общая добыча которых в 1945 г. составила 5000 т. Ситуация с ураном критична, и ПГУ принимает решение о проведении массовых геологоразведочных работ на уран не только в нашей стране, но и в Чехословакии, Саксонии и Болгарии.
Август 1946 г. Мы в Чехословакии вместе с полуторагодовалой дочкой Галочкой. По письму Первого Главного Управления при СМ СССР по рекомендации проф. В.И. Баранова, нас включили в первую группу советских специалистов, направляемых в эту страну на один год для оказания технической помощи по организации добычи необходимого Родине важного стратегического сырья - урана. В состав группы входят уже известные тогда опытные геологи и горняки. А мы, геофизики, в этой новой для нас специальности - прикладной радиометрии - практически молодые специалисты. И вынуждены начинать работу почти с чистого листа! В те годы опыта радиометрических работ по поискам, разведке и добыче урана не было ни в Союзе, ни за рубежом. Наш небольшой личный опыт в области радиометрии сводился к проведению лабораторных работ со студентами и учебе в аспирантуре на кафедре спецметодов разведки МГРИ под руководством проф. В.И. Баранова. Правда, были еще и краткосрочные командировки, связанные с самым началом работ по атомной проблеме. Так, осенью 1944 г. Л.Н. Посик участвовал в открытии ураноносности диктионемовых сланцев Прибалтики, которое послужило основанием для разведки уранового месторождения в районе Силламяэ, где впоследствии был создан Комбинат № 7 МСМ. В мае - июне 1946 г. он же принял участие в работе ревизионной партии Мингео под Архангельском, где одновременно испытывал один из первых серийных радиометров ВИРГ-45 со счетчиком Гейгера. В апреле 1945 г. Л.Н. был включен в Правительственную комиссию, направленную в Берлин для выявления и оценки атомного потенциала Германии (рук. А.П. Завенягин). И.М. провела гамма-съемку в МИСИ, где потеряли эталон радия.
поручено организовать геофизическую службу предприятия. Опыт каждого из нас в области рудничной радиометрии был практически нулевым, теоретическая база соответствовала институтскому курсу общей радиометрии. Представление о менталитете чехов-коллег и будущих подчиненных мы получили только из одной фразы инструктажа. Инструктировал глава нашей делегации Н.В. Волохов, собрав на своей московской квартире. Вот что он сказал: "Помните и не забывайте в общении с чехами: мы живем, чтобы работать, они работают, чтобы жить!" Эти слова он проиллюстрировал рядом ярких примеров, в справедливости которых мы убеждались многократно все пять лет работы в этой стране. Вспоминается также, что перед выездом в Чехословакию всех наших мужчин нарядили в своеобразную униформу. Черные, почти до пят, блестящие плащи из клеенки сомнительного качества, черные широкополые шляпы и двубортные тоже черные костюмы обличали "выходцев" из Союза и, видимо, облегчали задачу спецслужб не спускать глаз с посланцев Родины.
Городок Яхимов, куда привез нас из Праги Б.С. Колычев, совсем небольшой, но по- своему исторический. Здесь Мария и Пьер Кюри в 1898 г. получили первый радий из руд, добытых на руднике Братарстви. В память об этом событии на въезде в город сооружена стела. Она отмечает конкретное место, положившее начало атомной эры. Когда-то вся жизнь городка сосредотачивалась вокруг табачной фабрики, оказавшейся теперь на одной из его окраин. За этим кварталом так и сохранилось название - "Табачка". Предполагалось, что этот город станет главным центром горнорудной промышленности страны. Небольшие двух-трехэтажные дома теснились здесь по главной почти единственной улице. Эта улица полого спускалась с Божьего Дара - предгорья Рудных гор. Завершалась она грандиозным дворцом - Радиум-Паласом. Он был построен прямо против стелы у въезда в город. Само его название возвещало о том, что в конце девятнадцатого века именно здесь было положено начало новой эры человечества.
Первое время мы жили в небольшом уютном отеле "Унион", потом на Табачке. В "Унионе" располагались в маленькой комнатушке втроем. Здесь же был и весь наш полевой скарб: полевая аппаратура - радиометры тех лет и соответствующее оборудование. Из наших окон нельзя было не заметить, что в доме напротив организован "наблюдательный пункт" с круглосуточным дежурством. Дежурные "наблюдатели" даже не очень старались остаться незамеченными. Но чья разведка наблюдала за советскими специалистами, мы так никогда и не узнали! "Наблюдательный пункт" так и остался в нашей памяти как неразгаданный символ эпохи! Как символ эпохи вспоминается и празднование в "Радиум-Паласе"первого после приезда 7 Ноября. Перед праздником нас собрали на инструктаж и дали две команды: женщинам - явиться в бальных платьях до пят, мужчинам - напоить чехов до бесчувствия. И то, и другое мы выполнили успешно, но без радости...

Так мы попали в совсем новый мир, где в силу обстоятельств нам отводилась почетная, но пугающая своей новизной роль организаторов новой для нас службы в чужой стране, с незнакомым нам укладом. Сложность поставленных задач и не простая окружающая обстановка требовали максимальной ответственности и самоотдачи. Понимая это, руководитель предприятия Н.В. Волохов, сподвижник А.П. Завенягина по Норильским рудникам, и горно-геологическое руководство в лице В.Г. Вишнякова, М.М. Ражева, В.И. Красникова, В.В. Чернышева, начальника ОТК Б.С. Колычева создали на предприятии обстановку, благоприятную для творческой работы. С первых же дней нам предоставили полную инициативу и свободу в решении методических вопросов и постоянную материально- техническую поддержку, Надо отметить, что в эти годы урановая промышленность в Союзе и за рубежом только начала создаваться и такая отрасль знаний, как полевая и рудничная радиометрия, практически отсутствовала. Трудности в работе были связаны и с режимными ограничениями, что, в частности, означало полное отсутствие деловых связей с научными коллективами страны.
Первой геофизической лаборатории Якимова была отведена двухкомнатная квартира жилого дома напротив бывшей табачной фабрики. В ней в это время размещалось все управление предприятием и рудниками. В составе лаборатории - главный геофизик предприятия Л.Н. Посик, руководитель группы лабораторных анализов проб Л.В. Горбушина, руководитель работ по рудничной радиометрии и поисково-ревизионным съемкам И.М. Тененбаум. Все трое выпускники и аспиранты МГРИ. В соответствии с требованиями режима, все работы по радиометрии выполнялись только этими специалистами. Поэтому мы, выполнявшие, часто совместно, все методические и полевые измерения должны были ремонтировать и эталонировать радиометры, поступавшие в лабораторию только по окончании дневных измерений на рудниках и на полевых съемках. Для нас это была трудная, но полезная школа.
На первом этапе работ одной из основных проблем являлось отсутствие полевой радиометрической аппаратуры. В лаборатории было несколько альфа-электрометров для определения радия и анализов проб и один ионизационный гамма-электрометр. Вскоре из Москвы мы получили несколько серийных гамма-радиометров ПР-5 и один ВИРГ. С этой аппаратурой мы и выполняли все методические и рабочие измерения. Быстрому освоению этой аппаратуры способствовало и участие Л.Н. в составлении ТЗ и ее испытаниях в период учебы в аспирантуре, а также контакты с ее разработчиками - Г.Р. Гольбек и А.Н. Володиным.
По заданию геологов и с их участием в первую очередь были выполнены значительные объемы работ по ревизии и документации старых отвалов и заброшенных выработок в районе Яхимова. Надо отметить, что различные виды ревизионных работ проводились нами в течение всего периода нашего пребывания в Чехословакии. От Рудногорского урановорудного района (Яхимов, Славков) они постепенно распространялись на Пршибрамское рудное поле и месторождения Западно-Чешского, Моравского и других рудных районов Чехословакии. Вопросы методики ревизионных работ обсуждались с геологами В.В. Чернышевым и А.И. Зубовым и были решены достаточно быстро, так как чувствительность и производительность измерений радиометрами ПР-5 соответствовали требованиям, обеспечивающим необходимые объемы и качество исследований. Эффективность ревизионных работ позднее подтвердилась открытием крупных месторождений в Славковском рудном поле. Аналогичным примером является открытие ураноносности системы Янскихжил на Пршибрамском полиметаллическом месторождении. И эти примеры не единичны.
Обследование отвалов на предмет оценки рентабельности их переработки начинали на действующих в то время рудниках. "Прослушивали" радиометром поверхность отвала, перемещая гильзу прибора по густой сети профилей. "Прослушивание" сопровождалось отбором образцов и их минералого-петрографическим изучением. Последнее проводилось выпускниками МГРИ - Р.В. Гецевой и Р.П. Дубинкиной. На участках, где радиоактивность повышалась, ставили пикеты, записывали показания прибора, искали источник активности, раскапывали верхний слой отвала и отбирали куски обогащенной породы. Работа продвигалась медленно и неэффективно. Но при этом мы установили, что в отвальной массе доля обогащенного ураном материала достаточно велика. Поэтому вскоре пешеходную съемку поверхности отвала заменили покусковой сортировкой породы с разделением по крупности и по сортам - богатый, рядовой, бедный, порода. Специально оборудованные рудоразборочные транспортеры, изготовленные по нашим эскизам, были установлены на отвалах всех действующих в то время рудников - Братарствии, Ровност, Сворност, Элиаш.
После завершения первой очереди работ на отвалах, с участием наших геологов, была проведена детальная ревизия старых горных выработок отработанных и действующих месторождений. В качестве основы мы использовали архивные материалы геологического управления Чехии. Эти работы были связаны с целым рядом трудностей, а иногда представляли и смертельную опасность. Особенно в выработках, лишенных вентиляции в течение десятков лет. Такая опасность была связана с двумя обстоятельствами:
- вероятность получения тяжелой травмы при падении в затянутый илом гезенк или возможность сорваться с прогнивших лестниц;
- при ревизии таких выработок без необходимой предварительной вентиляции (а это часто случалось из-за недостатка технических средств и времени на проветривание) приходилось длительное время находиться в выработках с очень высоким содержанием радона, накопившегося за время отсутствия притока свежего воздуха.
Примеров подобных ситуаций было немало. Запомнились нам, в частности, такие эпизоды: при ревизии отработанного месторождения Пихельберг в Северной Чехии и при ревизии старой штольни заброшенного месторождения Потучки на границе с Германией. В первом случае Л.Н. Посик с геологом А.И. Зубовым проводили измерения в старых горных выработках на нескольких горизонтах месторождения Пихельберг, расположенного в теле одноименной горы. Работали, перемещаясь по системе восстающих. Прогнившие лестницы заставили их двигаться только вверх от капитальной штольни. Поэтому они смогли выбраться на дневную поверхность, ориентируясь на струю свежего воздуха, только через 10 ч. И оказались они почти у самой вершины горы Пихельберг. Ревизию старой штольни в Потучках И.М. в паре с геологом В.В. Чернышевым начали с "прослушивания" и замеров стенок и кровли штольни с отбором образцов. Так было обследовано около 300 метров. Вдруг путь к забою им преградил разрушенный гезенк, заваленный породой и кучей крепежных обломков. Обойти гезенк можно было лишь по узкому бортику, плотно прижавшись спиной к стенке выработки. К забою прошли благополучно, но обратно с опасным приключением. Почти "распятые" уже над самым гезенком вдруг оказались в полной темноте - обе карбидки потухли под глухие звуки внизу. А на груди тяжелые радиометры, рюкзаки с образцами, молотки, полевые книжки, ноги едва помещаются на узком бортике... И так в полной темноте 10 мин! Как оказалось, они находились над очистными выработками работающего рудника Иогангеоргенштадт а/о "Висмут", (Германия), где шла плановая отпалка забоев. К счастью, свалиться в гезенк или даже испугаться не успели! Дрожь в коленках появилась лишь у выхода из штольни, когда забрезжил белый свет в конце тоннеля!.. При ревизии заброшенных выработок действующих рудников подобные ситуации маловероятны. Но и там строгое соблюдение правил техники безопасности совершенно обязательно, И здесь могут встретиться неожиданные трудности! Так, например, при ревизии системы Янских жил Пршибрамского полиметаллического месторождения на глубине более 1 км нашим главным геологом В.И. Красниковым и Л.Н. Посиком при подъеме в восстающем потухли одновременно обе карбидки. Так, совершенно неожиданно они оказались в полной темноте на неудобной лестнице. Это произошло из-за взрывов на нижележащих горизонтах. После прекращения взрывов карбидки удалось зажечь и продолжить движение по восстающему. Здесь главным было - не растеряться!

Одновременно со всеми этими работами начали знакомство с геологическим строением месторождений. В частности, нам, геофизикам, необходимо было установить характер распределения рудных скоплений в ураноносных жилах для практического обоснования способов выделения участков высокой радиоактивности в пределах рудоносных структур. Для выбора типа прибора, настройки чувствительности и других метрологических характеристик надо было определить фон прибора и диапазон его показаний вне, вблизи и в пределах аномальных участков выработки с учетом литологического состава рудоносных зон и вмещающих их пород. Эти и другие особенности необходимо было учитывать при разработке методики измерений: выборе шага, экспозиции измерений наточке, способе обработки полученных данных и формы их представления горнякам и геологам для оперативного использования при проходке разведочных и очистных выработок и отработке рудных тел. Значительная часть этих работ выполнялась совместно с геологами рудников К.Н. Зубревым, М.И. Клыковым и Е.И. Червовым.
Коротко о геологическом строении основных урановых рудников Чехии. Яхимов, Славков и Пршибрам являются месторождениями гидротермального генезиса и формируются в открытых полостях. Урановорудные жилы в пределах рудного поля распределены неравномерно. Скопления рудных тел в рудоносных структурах чередуются с безрудными участками, часто образуя рудные столбы. Рудные тела характеризуются весьма неравномерным оруденением. Они приурочены к тонким минерализованным трещинам скола, оперяющим мощные разломы. Форма рудных тел линзовидная. Их мощность колеблется от нескольких сантиметров до 30-50 см. Контуры рудных тел четкие. Руды богатые, особенно в узлах сопряжения трещин и при пересечении благоприятных для концентрации рудных компонентов вмещающих пород. Радиометрическая контрастность этих руд высокая. Отработка урановых месторождений в те годы производилась различными вариантами потолкоуступной системы с селективной отбойкой урановой руды.
Растущие темпы роста разведки и отработки чешских месторождений урана ставили пред нами все новые и новые задачи, которые требовали весьма оперативных и квалифицированных решений. Главными из них являлись: выявление, оконтуривание и оценка рудных тел в массиве - в пределах и в законтурном пространстве выработок; снижение потерь металла и разубоживания руды при добыче и транспортировке; радиометрическая сортировка и обогащение горнорудной массы в забоях и на поверхности; опробование и сортировка закладки, отвальной массы и бедных руд в процессе добычи, экспресс-анализы товарных руд и концентратов в процессе отгрузки.
Для успешного решения этих задач требовалось максимально учитывать специфику геологического строения месторождений западно-Чешского (Яхимов, Славков) и Пршибрамского рудных полей. Детальное изучение радиологических характеристик этих месторождений определяло возможность полного и целенаправленного использования всех возможностей радиометрии при решении ранее поставленных и вновь возникающих задач. Для их решения к 1948 г., впервые в практике промышленной добычи урановых руд, нами был разработан комплекс радиометрических методов, обязательных при разведке и отработке месторождений Чехословакии тех лет. Комплекс включал следующие методы исследований: гамма-профилирование, радиометрическая документация горных выработок и отвалов; гамма- каротаж шпуров и скважин; гамма-экспресс-анализы добытых руд и их сортировка в различных емкостях; ревизия старых горных выработок; радиометрическое обогащение отбитой горной массы и бедной руды в забоях и на поверхности, радиометрический контроль закладки.
Приведенный комплекс был обоснован и постоянно дорабатывался в ходе производительно-опытных работ, проводимых в 1946-48 гг., одновременно с описанными выше ревизионными съемками. К 1947 г. обслуживание добычи на рудниках Яхимова становилось уже основным видом нашей производственной деятельности, что привело к организации ежесменного контроля разведочно-эксплутационных работ в подземных выработках и у стволов шахт. Измерения, составляющие разработанный нами комплекс контроля добычи, выполнялись ежесменно участковыми радиометристами в очистных блоках и разведочных выработках, на контрольных пунктах выдачи на поверхность и сортировки отбитой массы и руды у стволов шахт, на транспортерах сортировки отвалов, на рудных складах, при отгрузке на переработку товарных и бедных руд. Полученные, результаты, в соответствии со служебными инструкциями, передавались горно-геологическому персоналу, службе ОТК и руководству рудников для оперативного использования.
На начальном этапе работ руководство рудника, естественно не имевшее опыта добычи урана, далеко не всегда адекватно оценивало практическую значимость отдельных методов контроля. Особенно в случаях, когда результаты рекомендуемых нами методов требовали дополнительного объема горных работ. Так было с каротажем контрольных шпуров в очистных блоках и разведочных выработках. Однако, практика показала, что обуривание лежачего и висячего боков рудных жил с последующим каротажем существенно снижает потери металла при добыче за счет оконтуривания и выемки рудных тел в апофизах жил в законтурном пространстве выработок. Также не сразу была принята рекомендация по включению в комплекс добычных работ радиометрический контроль закладки. Практика убедительно подтвердила эффективность этих методов. Нами, в опытном порядке, определялось количество металла, извлеченного по данным каротажа шпуров. В ряде случаев это количество за месяц превышало добытое из основной выработки. Также в опытном порядке маркировалась и руда, дополнительно отсортированная из закладки данного блока. Ее количество достаточно часто составляло существенную долю общей поблочно маркируемой добычи. Такие результаты, наконец, убедили горняков в целесообразности включения обоих методов в обязательный комплекс добычных работ. Это решение существенно изменило и технологию добычных работ в целом. Теперь перед началом отработки очередного уступа в обязательном порядке пробуривались и каротировались контрольные шпуры и по густой сетке "прослушивалась" радиоактивность закладки данного слоя. Одновременно, учитывая эти примеры, горно- геологическое руководство полностью признало правомерность включения опытных работ в обязательный комплекс наших производственных измерений. Это было принципиально важное для нас решение. Именно оно весьма убедительно подтверждало обоснованность и срочность исполнения наших ежегодных заявок на специалистов-геофизиков. А необходимость кроме повседневного производственного обслуживания всех разведочно-добычных работ выполнять значительный объем и важных опытных измерений стала очевидной не только нам, геофизикам. Было одобрено и стало для всех неоспоримым и то, что только опытные измерения могут обеспечить совершенствование всех уже применяемых и вновь осваиваемых методов и аппаратуры.
В процессе разработки комплекса по контролю добычи урана, особенно на начальных этапах, были и курьезные ситуации, о которых для характеристики этой работы следует сказать несколько слов. Один из эпизодов связан с тем, что ряд чешских слов звучат совершенно по- русски, но имеют другое значение. Итак, единственный на всю рудничную службу инженер- геофизик, Ирина, спускается в шахту с оператором-чехом. Он обращается к ней со словами: "Пани инженерка, а у Вас красный живот!" Она в ответ недоуменно: "А откуда ты знаешь?"...Оказалось, что "красный живот" по-чешски - красивая жизнь. Второй эпизод был менее веселым. Он был связан с тем, что шахтеры тех времен были по-своему суеверны - считали, что женщина в шахте приносит беду!.. Вот и встречали Ирину в шахте, мягко сказать, недружелюбно: вслед ей летели куски породы, обломки крепи и соответствующие комментарии. Такие встречи были особенно неприятны и даже опасны при спуске по узким гезенкам. Там возможность увернуться была ограничена. Однако через год-полтора новая шахта на руднике Элиаш была названа в ее честь - "Иржина"! Полное признание заслуг "пани инженерки" звучало и в тостах у копра шахты. Здесь по обычаю проходило ее "крещение" с шампанским, которое лилось в бокалы и билось о копер!
Для организации описанной системы посменного обслуживания рудников надо было подготовить несколько десятков операторов. Их набор проводили с привлечением выпускников чешских школ, обучение - на краткосрочных курсах с последующей стажировкой на рабочих местах. Многие из них понимали русский язык, быстро освоили новую специальность и успешно выполняли порученную работу. Наиболее способные, кому эта работа пришлась по душе, впоследствии получили высшее геологическое образование и пополнили ядро чешских специалистов урановой отрасли Чехословакии. Среди них были Мирослав Машек, впоследствии видный ученый-геолог, ближайший помощник крупнейшего чешского специалиста В. Зоубека; Ярослав Клима, ставший одним из руководителей геолого-поисковой службы Чехии и ряд других геологов и геофизиков, внесших значимый вклад в развитие урановой промышленности родной страны.
Необходимо сказать, что на первом этапе работ, наряду с принципиальными методическими задачами, перед нами возникла не менее сложная задача аппаратурного обеспечения всех новых радиометрических работ в горных выработках и на поверхности шахт. Выпускаемая в Союзе по заказам Мингео серийная аппаратура обеспечивала только качественную оценку радиоактивности при полевых съемках, документации поверхности отвалов и стенок горных выработок. Для специальных методов рудничной радиометрии, предложенных нами при творческом участии ОТК и геологов предприятия, необходимо было создавать новую аппаратуру, обеспечивающую практическое применение этих методов. Содержание этой большой и сложной работы, выполненной в период 1946-51 гг., дано в специальных отчетах; здесь же приведем несколько фактов, характеризующих условия ее проведения.
Новые методические задачи, требующие срочного решения, на первом этапе работ - в 1946-47 гг., ставились начальником ОТК предприятия Б.С. Колычевым и главным геологом В.И. Красниковым. Стартовым документом для продолжения интенсивного развития аппаратурных разработок явился наш первый производственный отчет за 1946-47 гг., при редактировании которого главный геолог, к.г.-м.н. В.И. Красников показал нам, молодым специалистам, как мастерски нужно и можно выполнять такую работу. Главный геолог ПГУ, к.г.-м.н. Д.Я. Суражский, получив этот отчет, сразу оценил важность описанной в нем новой радиометрической аппаратуры крупнопорционной сортировки (РКС) для урановых рудников и во многом обеспечил принятие эффективных решений для ее промышленного выпуска и продолжения новых разработок в геофизической лаборатории Яхимова. В феврале 1948 г. Л.Н. был вызван в Москву для участия в специальном совещании в секторе стратегического сырья Госплана СССР, руководимого к.г.-м.н. Е.М. Янишевским. По решению совещания уже через год образцы промышленных приборов РКС поступили в Яхимов на производственные испытания. В период этой командировки по инициативе В.И. Смирнова, который был тогда заместителем министра геологии СССР, произошла его первая деловая встреча с Л.Н. В довоенные годы учебы во МГРИ ассистент В.И. Смирнов читал нам, геофизикам, один из прикладных курсов кафедры разведочного дела. Мингео разворачивало поиски месторождений урана в различных регионах страны и поэтому его интересовала информация о состоянии и развитии наших работ в Чехословакии - по поискам и разведке урановых руд, а также по разработке методов и новой аппаратуры, создаваемой при нашем участии системы радиометрического контроля в процессе эксплуатации жильных месторождений урана в пределах Яхимовского рудного поля.
Из командировки Л.Н. вернулся в другую Чехословакию - президента Э. Бенеша сменил К. Готвальд. По указанию Главка была укреплена материально-техническая база нашей геофизической лаборатории, что позволило в короткий срок разработать и выпустить малые серии различных типов установок РКС, включая ионизационный вариант для богатых руд и концентратов обогащения. Выпущены были также легкие сетевые радиометры для сортировки на транспортерах, оригинальные переносные станции каротажа подземных скважин глубиной от 10 до 100 метров.
Для поисковых экспедиций предприятия была выпущена и оригинальная станция для непрерывных измерений по дорогам и профилям, а также комплект аппаратуры для скоростных эманационных съемок. Производительность этим комплектом, зафиксированная комиссией предприятия летом 1951 г., составила около 1000 точек в смену, что в 6-10 раз больше производительности серийных эманометров СГ-11. При съемках этой аппаратурой в том же году на флангах одного из крупнейших месторождений полиметаллов Пршибраме с участием В. В. Чернышева и К. Семеновой была выявлена крупная аномалия на участке Битиз. При дальнейшей разведке там открыли одноименное крупное месторождение богатых урановых руд.
Разработка и выпуск этого комплекта имеет интересную историю. По инициативе В.И.Красникова, знакомившегося летом 1950 г. с геолого-разведочными работами а/о "Висмут" (Германия), была организована нелегальная встреча Л.Н. с Л.Ч. Пухальским, выпускником МГРИ 1941 г., непосредственно в процессе эманационных съемок в пограничной полосе на месторождении Иоганнеоргенштадт. Съемка велась серийным эманометром по методике В.И. Баранова и В.Л. Шашкина, с производительностью 100-150 тчк/смену. После проверки такой же аппаратуры на флангах рудников Яхимова подтвердилась эффективность метода в наших геолого-почвенных условиях. Однако по оценке руководителя поисковых работ В.В. Чернышева площадь, перспективная для этого метода, в Яхимове была настолько велика, что ее съемка такой аппаратурой потребовала бы много лет! Для выхода из этого сложного положения мы предложили конструкцию нового высокопроизводительного эманометра и к весне 1951 г. выпустили опытный образец, при полевых испытаниях которого достигли вышеуказанной производительности съемок.
Аппаратура РКС, созданная в эти годы, в дальнейшем получила широкое производственное применение на всех урановых рудниках Союза и выпускалась серийно в цехах ЦНИЛ, в г. Желтые Воды. Экономический эффект ее применения составил миллионы - десятки миллионов руб/год на средних и крупных месторождениях, что соответствует эффективности в 2-8 руб/т руды. Наше участие в создании этой аппаратуры было оформлено авторским свидетельством на изобретение установок РКС. В дальнейшем все материалы многолетних работ по методике и аппаратуре эксперсс-анализов были обобщены в кандидатской диссертации Л .Н.
Нужно сказать, что благодаря постоянному вниманию руководителей ПГУ МСМ (главного геолога Д.Я. Суражского и главного геофизика Е.Е. Петренко) и неизменной материально-технической и организационной помощи руководителей Яхимовских рудников наша маленькая геофизическая лаборатория, занимавшая в 1946 г. две маленькие комнаты в жилом доме, в конце 1951 г. была переведена в трехэтажное здание бывшей фарфоровой фабрики, общей площадью более 1000 кв.м. Позже аппаратурные отделения были преобразованы в завод радиометрической аппаратуры Министерства топлива и энергетики ЧССР.
Быстрый рост добычи урана в эти годы на рудниках Яхимова, сопровождавшийся развитием и совершенствованием методов и аппаратуры радиометрического контроля на поверхности шахт и в горных выработках, потребовал увеличения численности не только операторов, но и инженеров-геофизиков. Заявки предприятия в МСМ, направляемые ежегодно с 1947 г., оставались не выполненными. Это неизбежно приводило к снижению качества и объема основных видов радиометрических работ. Только в конце 1950 г. к нам прибыла группа выпускников МГРИ. В ее составе были Н. Валикова-Грачева, К. Семенова-Заварзина, А. Тихомиров, М. Попова, И. Булдаков и др. После ознакомления с основными элементами геологии региона и новой для них методикой радиометрического контроля добычи и комплекса скоростных поисков на флангах месторождений молодые специалисты прошли короткую стажировку на производственных объектах. Наше "хозяйство" так выросло за 1946-50 гг., что после собеседования все молодые специалисты были направлены на самостоятельную работу с учетом их пожеланий на рудники и в поисковые партии. И сразу для всех членов нашего пополненного коллектива геофизиков началась новая полоса интересной творческой работы. Поэтому для многих из этих молодых специалистов, как и для авторов этой записки, Чехословакия стала серьезным плацдармом для дальнейшей успешной деятельности на ряде отечественных рудников. В Кривом Роге, на Меловом, на Учкудуке, Каваке, Курдае и на других объектах мы с радостью встречали наших соратников, пополнивших когорту первопроходцев рудничной радиометрии на урановых рудниках Чехословакии.
В итоге наших работ в Яхимове была создана по существу пионерская организация геофизического обслуживания урановых рудников. Одним из ее важнейших принципов являлся творческий контакт геологов и геофизиков. По мере усложнения методики и техники такого обслуживания на основе применения современной вычислительной техники, очевидно, произойдет совмещение этих специальностей в одном лице. Наш опыт показывает, что этот процесс насущно необходим в первую очередь при поисках, разведке и добыче урановых руд.
В течение пяти лет работы в Яхимове мы неизменно стремились к повседневному контакту с геологами. Вместе с ними мы прошли непростой путь "оживления" мертвых рудников урана в Чехии и, одновременно, своеобразную школу жизни в этой стране. Все это сплотило большинство из нас. И все последующие годы, работая в различных местах нашей Родины, мы с радостью поддерживали эти дружеские связи. Большинство наших соратников - "чехов" продолжало работать в Минатоме, передавая свой опыт труженикам новых отечественных и зарубежных предприятий. Так, В.И. Красников, М.М. Ражев, Б.С. Колычев, К.Н. Зубрев, М.И. Клыков работали в аппарате МСМ, В.В. Чернышев и Р.В. Герцева - во ВНИИХТ. Главный геолог рудника Братрстви Е.И. Червов в 1961 г. вошел в состав 1-й Антарктической экспедиции. В честь выпускника МГРИ, исследователя Антарктики, в 1966 г. одну из вершин на Земле Королевы Мод назвали "Червов". К сожалению, большинство ветеранов Чехии уже ушло из жизни, оставив добрую память о себе и о своих делах. Мы же считаем своим долгом хранить память о них. Их скромный труд незабываем, а сами о себе они уже не расскажут.
Нас, авторов этих воспоминаний, после Чехии направили в Кривой Рог на рудники нового комбината, созданного в 1951 г. Не прошло и двух месяцев, как мы уже были на Украине! Начался следующий этап нашей производственной деятельности. Теперь судьба связала нас с урановыми месторождениями Кривого Рога, только что переданными в эксплуатацию Минсредмашу. Управление новым предприятием, включающим два крупных месторождения, Первомайское и Желтые Воды, на севере Криворожского железорудного бассейна, размещалось в шахтерском поселке первого из них. Нужно сказать, что оба эти рудника и их поселки были самыми отсталыми в бассейне и по техническому оснащению шахт, и по благоустройству. А у местных старожилов за рудником Желтые Воды давно и прочно закрепилось прозвище "кумовский"! Узкая автомобильная дорога кончалась на главной улице Первомайского рудника, а дальнейшие 20 км до Желтых Вод весной и осенью превращались в непролазную грязь из прекрасного украинского чернозема, по которой с великим трудом пробивались вездеходы, а это было незабываемое зрелище!
В ноябре 1951 г. Л.Н. по указанию министерства был назначен главным геофизиком предприятия, а Ирина Матвеевна - главным геофизиком, заместителем главного геолога Первомайского рудоуправления, где уже на одной из старых шахт началась добыча урано- магнетитовых руд. Одновременно проектировалось строительство новых шахт высокой производительности и современного города - с дворцом культуры, больницей и стадионом. В первый год жилья для вновь приехавших не хватало, и мы втроем жили в общежитии в одной маленькой комнате. Однако через год эта проблема была решена.
Наиболее быстро развивался и наращивал добычу Первомайский рудник, и поэтому здесь были сконцентрированы основные усилия геологов и опытно-производственные работы геофизической службы. Здесь более чем пятилетний опыт работы в Чехословакии дал нам возможность реально оценивать методические и аппаратурные особенности рудничной радиометрической службы в новых условиях Первомайского рудника. Однако работать в Кривом Роге нам пришлось, как в начале в Чехии, опять с "чистого листа" - так сильно и геологические и организационные условия на Первомайском руднике отличались от чехословацких. Поэтому и задачи, стоящие пред нами, существенно усложнились.
Криворожские урановые месторождения по генезису и геологическому строению принципиально отличаются от месторождений Чехословакии. Первомайское месторождение представлено комплексными железо-урановыми рудами, залегающими в кварцитах докембрия. Это крупные платообразные залежи большой мощности. В пределах этих залежей собственно рудные скопления распределяются неравномерно. Их пространственное размещение определялось благоприятными стратиграфическими, литологическими и структурными особенностями вмещающей толщи пород. Промышленное урановое оруденение распространялось не по всей мощности пласта, а образовывало в его пределах внутрипластовые залежи. Рудные тела были разобщены безрудными участками значительной протяженности. Мощность собственно рудных тел, в отличие от чехословацких, составляла от десятков сантиметров до 1 -1,5 м. Содержание урана в рудах низкое - от 0,03 до одного, редко двух десятых процента. Контуры рудных тел с вмещающими породами нечеткие и устанавливаются с трудом. Руды характеризуются низкой радиометрической контрастностью, невысоким коэффициентом рудоносности и низким коэффициентом вариации содержаний. При обработке Первомайского месторождения в те годы применялись системы слоевого обрушения с валовым способом выемки руды.
Комплекс рудничных радиометрических работ, внедренный нами на жильных месторождениях Чехии с богатыми высококонтрастными рудами и маломощными рудными телами, на месторождениях Кривого Рога был просто неприменим. Разрабатывать пришлось его практически заново с учетом новой геологической обстановки и возникающих при этом проблем и задач. В частности, отошли на второй план и стали играть лишь вспомогательную рекогносцировочную роль все виды чисто качественных изменений: "прослушивание" стенок, кровли выработок, грубо качественная предварительная оценка "сортности" того или иного участка горной выработки или вагонетки с отбитой горнорудной массой. В условиях Первомайского месторождения во всех случаях для выделения собственно рудного объекта - участка выработки или вагонетки с отбитой массой - требовалась его точная количественная оценка. Это, в свою очередь, предъявляло дополнительно достаточно высокие требования к чувствительности и стабильности аппаратуры, определяемые инструкциями по ее настройке и градуированию. Существенно изменились шаг и время измерения на каждой точке. При работе в подземных выработках, в шпурах и скважинах главным методом стало радиометрическое опробование. При этом появилась серьезная помеха - "мешающее" излучение, убирать искажающее влияние которого потребовалось с помощью специальных экранов. В комплексе рудничных радиометрических работ на Первомайском месторождении основными методами контроля разведочно-эксплуатационных работ под землей стало радиометрическое опробование с экранами или со специальными радиометрами направленного действия. Оборотный экран был предложен геофизиком В.Е. Ступоневым. Каротаж скважин и шпуров выполнялся с обязательным расчетом содержаний урана в аномальных интервалах. На поверхности - несколько видов экспресс-анализов отбитой горной массы в емкостях с разделением на товарную и забалансовую руду и отсортировкой пустой породы. Эта операция здесь имела особое значение, т.к. выделить забалансовую руду на фоне бедной товарной руды и пустой породы было нелегко и требовало использования высокочувствительной экранированной аппаратуры, соответствующих способов настройки и эталонирования. При валовом способе выемки рудые низким содержанием урана главной задачей радиометрии стало снижение разубоживания руды при выемке и транспортировке. В этих условиях существенно сократился и снизился в несколько раз диапазон измеряемых интенсивностей гамма-излучения, что привело к необходимости повысить в 10 и более раз стабильность и чувствительность аппаратуры. Таким образом возросли требования к настройке и градуированию приборов. Значительно увеличились объемы и повысилась необходимость и значимость опытных работ. Из приведенной характеристики комплекса радиометрических измерений в данных условиях следует, что одной из первоочередных производственных задач являлось усовершенствование установок РКС применительно к массовым экспресс-анализам бедных руд в условиях повышенного мешающего фона в вагонетках большой емкости, а позже и в железнодорожных вагонах. Второй такой задачей являлась организация производственных испытаний серийных установок РАС, созданных в а/о "Висмут" под руководством Л.Ч. Пухальского. Сложность этой задачи была связана с существенно различной контрастностью руд Саксонии и Кривбасса. В то же время технологическая схема добычи местных руд включала их дробление до крупности - 150+200 мм, первичную сортировку в вагонетках и подачу на склады по сортам ленточными транспортерами. Дополнительная сортировка на установках РАС обеспечивала сброс в основной поток кондиционных руд, обогащенных на РАС руд из забалансового потока. И это повышало точность результатов. Усовершенствование установок РКС и процесса сортировки вагонеток было выполнено в два этапа - в ЦНИЛА были созданы новые РКС с экранированными блоками детектирования, а затем для новых мощных шахт спроектированы и пущены в эксплуатацию автоматические горки сортировки вагонеток.
Из опыта нашей работы в Яхимове следовало, что создание геолого-геофизической службы, опирающейся на современные динамичные методы рудничной радиометрии, является обязательным условием высокопроизводительной добычи урана с минимальными для каждого типа месторождений потерями и разубоживанием руд. Оптимально материальная база такой службы должна создаваться уже на стадии проектирования новых мощных горнодобывающих предприятий. Именно такое предприятие по решению Правительства создавалось на базе Криворожских месторождений урана. Поэтому его проектирование было поручено головному проектному институту МСМ-Промниипроекту.
К сожалению, руководство предприятия (начальник М.Н. Бондаренко и главный геолог член-корреспондент АН Украины Я.Н. Белевцев) не имело опыта работы по промышленной добыче урана и, очевидно, поэтому не приняло наши предложения о создании на новых рудниках радиометрических лабораторий, имеющих техническую базу для разработки и выпуска новой радиометрической аппаратуры. Только в 1952 г., после прихода на предприятие нового главного инженера Б.И. Якушенкова и зам. главного геолога К.П. Лященко, ранее работавших в а/о "Висмут" и на других урановых предприятиях, строительство двух лабораторий было включено в титул проектирования новых рудников. Более благоприятные условия для внедрения описанного выше комплекса радиометрического обслуживания сложились на Первомайском месторождении, где И.М. являлась зам. главного геолога по геофизике рудника. Текущая работа Л.Н., наоборот, отличалась сложными и неожиданными перемещениями. В апреле 1952 г. приказом Министерства он был назначен и.о. начальника ОТК предприятия. К этому периоду относится и вторая деловая встреча Л.Н. В. И. Смирновым. Она состоялась на выездном совещании руководителей ПГУ и Мингео СССР в Кривом Роге в Кировской экспедиции. На совещании обсуждались перспективы развития добычи урана на Украине. Столь же неожиданно Л.Н. с февраля по октябрь 1953 г. пришлось работать в ГРП предприятия в качестве ст. инженера-геофизика. В октябре 1953 г. Л.Н. был назначен начальником вновь организованной ЦНИЛ предприятия, в которой необходимо было создать четыре крупные специализированные лаборатории. Одновременно с этой работой он обобщал весь имеющийся материал по применению установок РКС на рудниках МСМ. С учетом широкого применения ленточных транспортеров на новых шахтах и перерабатывающих руды заводах был предложен новый метод экспресс-анализов на транспортерах и оформлен авторским свидетельством. Это обобщение и изобретение в дальнейшем было использовано в его кандидатской и докторской диссертациях.

В конце 1955 г. мы были переведены из Кривого Рога в Москву. Более четырех лет работы на Первомайском месторождении были одним из наиболее памятных периодов нашей жизни. Он позволил нам не только продолжить разработку методов рудничной радиометрии при отработке уникальных уран-магнетитовых рудных тел большой мощности, но и в полной мере оценить влияние внешней среды и условий на результаты нашей повседневной деятельности. Имеются в виду прежде всего условия для научного творчества и материально-технические возможности для создания новой аппаратуры. А без нее в рудничной радиометрии практически невозможно применение новых методов измерений. В этом плане безусловное предпочтение мы должны отдать периоду работы в Яхимове. Однако в условиях Кривого Рога главным залогом успеха нашей работы осталось содружество с геологами и горняками. На его основе принимались практически все принципиально важные решения. Радиометрическое обслуживание разведочно-добычных работ на Первомайском месторождении в эти годы велось при творческом участии таких квалифицированных и талантливых специалистов, как Я.Н. Белевцев, К.П. Лященко, Н.А. Дьяконов, В.В. Морозов, Р.А. Григорян, М.В. Быстров, Г.Н.Шемет.
Опыт многолетней производственной работы по радиометрическому обслуживанию урановых рудников Чехии и Кривого Рога, становление которых проходило с нашим участием, стал фундаментом всей нашей последующей научной и практической деятельности во МГРИ и во ВНИИХТ, где в общей сложности мы проработали около 40 лет. После возвращения из Кривого Рога начался самый длительный период нашей непрерывной работы в Москве с выездами в многомесячные командировки на урановые месторождения Минатома: в Среднюю Азию, Северный и Южный Казахстан, Украину, Забайкалье, Северный Кавказ. Предыдущий опыт позволил нам одновременно с обобщением вновь получаемых данных по рудничной радиометрии на различных по генезису, геолого-морфологическим и радиологическим особенностям месторождений урана, оказывать методическую помощь многочисленным коллективам рудничных геолого-геофизических служб перечисленных объектов. Необходимость в такой помощи вызывалась и тем, что Минатому в эти годы сдавались в эксплуатацию все новые и новые месторождения урана, промышленная разведка и отработка которых были просто невозможны без организации рудничной радиометрической службы. А именно такой опыт мы и приобрели, работая с "чистого листа" в Чехии и Кривом Роге.
Заканчивая наши воспоминания о двух важнейших этапах нашей увлеченной деятельности в области рудничной радиометрии, от ее истоков до последнего десятилетия прошлого века, нельзя не принести нашу глубочайшую признательность светлой памяти В.И. Баранова, одного из самых талантливых и заслуженных пионеров в области теоретической и прикладной радиометрии. Его необыкновенная эрудированность, интеллигентность, бескомпромиссность в вопросах науки, чрезвычайная мягкость и доброжелательность в общении, неиссякаемый оптимизм и чувство юмора, у всех, кто сталкивался с ним в жизни и работе, вызывал неизменное огромное уважение, теплоту и любовь, которые не стирает неумолимое время. Мы же, его непосредственные ученики и последователи, не забудем Владимира Ильича Баранова, замечательного человека и прекраснейшего ученого, до конца своих дней!

(Л.Н. Посик, И.М. Тененбаум)