ВОСПОМИНАНИЯ

Лето-осень 1954 года. Мы в уникальном, единственном в мире специализированном Московском Геолого-Разведочном институте им. Серго Орджоникидзе. Курс РФ-54. Только сейчас, в юбилейную 75-ую годовщину кафедры Геофизики понимаешь, насколько была молода кафедра в те далекие годы и насколько молоды были наши учителя и преподаватели, многие из которых превратились в светил мирового уровня – А.Г. Тархов, И.И. Гурвич, Ю.В. Якубовский …. Чуть более старшее их поколение – Л.М. Альпин, Е.А. Мудрецова.
А какие ассистенты и преподаватели, с которыми мы общались более тесно – Н.П. Грачева, И.П. Быстрова, А.С. Сердюкова, Н.М. Соколовская, И.М. Менгель, Л.С. Казаков, Т.С. Жукова, …
В нашу бытность в институте в аспирантуре учились В.Н. Страхов, А.А.Кауфман, В.М. Березкин.
А преподаватели с других кафедр – Б.М. Гохберг (физика), В.М. Фокин (химия) и многие другие, с кем у нас молодых, складывались доверительные отношения. А над всеми - и в то время и много позже - стояла «как над схваткой» «мама» геофизического факультета Валентина Андреевна Чернова.
Заранее прошу прощения у преподавателей, не упомянутых в этих коротких ностальгических воспоминаниях, но уверяю, что от каждого мы брали не только знания, но и частицу характера и отношение к жизни. Конечно, у каждого из нас, бывших студентов, были свои привязанности, а многие из преподавателей стали не только учителями, но и нашими верными друзьями по жизни и наше обучение не ограничивалось только студенческой скамьей.
Анатолий Георгиевич Тархов – мой фетиш! Да и как могло быть иначе. Только один маленький пример. Защищаю какую-то комплексную курсовую работу. Знаю, что один вопрос не доработал по недомыслию. Естественно, боюсь этого вопроса.
А.Г. листает мою тетрадочку (к нему она вверх ногами) сначала в одну сторону, а потом наоборот и задает мне именно тот вопрос, которого я боялся. С трудом и с подсказками выскребся.
И тут А.Г. задает вопрос, который я помню дословно: «Можно ли искать пласты выгоревшего угля с помощью магниторазведки и если можно, то почему?» В вопросе содержится и ответ «можно ли и если можно, то почему», и задача на логическое мышление, и необходимость знания точки Кюри, и знание магниторазведки и т.д. и т.п. Такой вопрос студенту мог задать только Анатолий Георгиевич! Ему важна была смышленость студента, а не заучивание.
А.Г. Тархов был кладезем идей и их воплощения – склероскоп, ИЖ, высокочастотная электроразведка, способ обратных вероятностей для выявления слабых аномалий, метод подземной регистрации космического излучения и многое, многое другое.
Другое воспоминание. А.Г. Тархов «захомутал» нас – А.А. Никитина, А.С. Варламова, Е.П.Пучкова, М.О. Лахтионова и меня на преддипломную практику в Якутию на только что (всего-то 5 лет тому назад) открытые кимберлитовые трубки. Мы работали на трубках Зарница и Удачная. Набор методов уникален – электроразведка в различнейших модификациях, микромагнитная съемка, гравиразведка и с гравиметрами, и с градиентометром, конечно же, определение физических свойств пород.
По результатам работ А.Г. предложил нам подготовить статью. Предложение ненавязчивое, но настойчивое. Подготовили. Приношу статью А.Г. Список авторов: А.Г. Тархов, а далее по алфавиту. А.Г. только взглянул на первую страницу, как тут же обвел свою фамилию и поставил её по алфавиту. Ну, что ещё можно сказать по этому поводу? Правда, из-за этого статья вышла годом позже, т.к. в редакции нас, естественно, никто не знал, а кое-какие правки нужно было сделать.
Надежда Павловна Грачева. Как гравиметрист, могу сказать, у нее я учился и до сих пор учусь «въедливости».

В гравиразведке качество материала – первооснова, а работаем мы на уровне 10^-8 – 10^-9 абсолютного значения как ни в одном из геофизических методов. Видимо, за нашу шустрость Н.П. забрала нас на производственную практику для работ в шахте. Поселок Карпушиха, шахта «Победа», место Пьянка-Ломовка. У нас побывали Е.А. Мудрецова (руководитель работ), А.Г. Тархов, Ю.В. Якубовский.
Грибов было полно. Ю.В. замариновал нам несколько банок, но вторично не приехал, т.к. откупоривали без него, но как всегда кстати.
В шахте довольно сложно подобрать каску. Её надо размочить, надеть на голову и тогда она после высыхания принимает нужную форму и не елозит по голове под весом фонаря. Каски путались, приходилось начинать все сначала, и тогда я решил на своей каске сделать краской зарисовку «слонов, уходящих вдаль». Это у меня хорошо получалось. Значит, каска была «занумерована». Тут же поступили заказы, что и было исполнено в виде «елочек», «кошки, сидящей задом» и т.д. Раисе Михайловне Каменецкой это не понравилось, и она пожаловалась Е.А. Мудрецовой, которая обязала нас эту «живопись» ликвидировать. Кто-то успел стереть уникальную накасочную роспись (это были университетские), за что потом вновь мучались, а у нас, благодаря случаю, все пронесло. Е.А. рвалась в шахту, а роба и каски были индивидуальны. Мы предложили Е.А. выбрать любую, рискуя в этот день не составить компанию руководителю работ, что было довольно важно для студента. Выбор пал на моих слонов и инцидент с росписью был исчерпан. Когда практика закончилась, наши друзья шахтеры боролись за расписные каски.
Почти 6 лет обучения, конечно же, оставили неизгладимые впечатления, которыми, если делиться, надо писать томами.
Ну, как обойти вниманием очаровательнейшую Ганну Степановну Сердюкову. В неё были все влюблены, и приходилось оберегать её от слишком настойчивых притязаний некоторых ретивых влюбленных. Г.С. и сейчас такая же красивая и прекрасная.
Экзамены. В группе РФ-54-1 только «хор» и «отл». В других группах появляются и «удовл». Г.С. удивляется, как это так, ведь отвечали почти одинаково. Все было довольно просто – задолго до экзаменов мы внушали преподавателям, что наша группа «гвардейская». Срабатывало.

Изабелла Мартыновна Менгель – добрейшая магниторазведчица. Беспрестанно курила «Беломорканал», всегда в пепле, интеллегентнейшая. Видели бы вы, как она радовалась, когда мы на практике в Загорске отыскивали закопанную железную кровать.
Борис Михайлович Гохберг. Экзамены по физике. Мы не пользовались шпаргалками, т.к. отработали другую систему, а китайцы нет-нет, да и прибегали «к помощи словарей». Передо мной один китаец мучается с ответом. Не в обиду будет сказано, что-то мычит, демонстрируя плохое знание русского языка и сложность терминологии. Б.М. смотрит на него и участливо спрашивает о его сложностях, на что экзаменующийся радостно кивает головой. Тогда Б.М. говорит: «Отвечайте на китайском». Китаец встает и уходит, – а вдруг Б.М. знает и китайский? Вообще-то китайцы у нас были классными. Мао сказал «уциться», и они днями и ночами зубрили и грызли гранит науки.
Правда, во время культурной революции им жестоко не повезло. Все они были сосланы в деревни на 10-15 и до 30 лет на перевоспитание. Русский язык не забыли, но с наукой пришлось расстаться, по выражению одного из наших китайских друзей.
Вообще, надо сказать, наш курс был очень дружен и действительно талантлив, о чем мы неоднократно слышали от своих учителей. Мы с честью выходили из самых затруднительных положений. Один из эпизодов просто нельзя не упомянуть. Идет семинар по научному коммунизму. В аудитории сидит какая-то женщина. Позже мы выяснили, что это представительница райкома партии, из консерватории, видимо, по обмену опытом. Тема – Государство и революция и армия.
Слава Ожогин, как бывший комсомольский работник, один из всех читал почти всего В.И. Ленина. Между ним и молодым новеньким преподавателем возникла жаркая дискуссия по поводу армии. Нам это было на руку, но когда дискуссия переросла в жаркие словесные баталии, мы, можно сказать, бросились между дискутерами, стараясь смягчить тон дискуссии и говоря, что армия хоть и зло, но реальная необходимость. Вроде бы все утихомирилось, но на следующий день по институту поползли слухи о политической неблагонадежности некоторых. Короче, от нас потребовали почти в ультимативной форме, чтобы мы поставили вопрос о пребывании Славы в комсомоле. Нам было ясно, что за этим последует отчисление из института. Было бурное собрание группы. Я потребовал поставить Славе «на вид за неэтичное поведение по отношению к преподавателю», понимая, что двух наказаний за один проступок быть не может. Все были против, но, в конце концов, согласились. Уговорил, объяснил. Инцидент потихонечку сошел на нет, но последствия все же были. На экзамене Слава получил «неуд», а я «удовл.», лишившись впоследствии красного диплома. Молодой преподаватель либо был уволен, либо сам ушел.
Были и другие не менее яркие события, но и так уж написал много.
Хотелось бы кратко о своих друзьях-товарищах. Специальность разбросала нас по всему Союзу, но каждые 5 лет мы собирались в количестве от 40 до 50 человек из 60-65 советских на курсе. Главный инициатор и организатор – А.А. Никитин. В инициативную группу входили старосты, Л.Б. Шевченко (бессменный тамада) и автор этих строк. Конечно, за 1-2 дня со всеми и обо всем не переговоришь, но впечатление о действительной талантливости курса РФ-54 составить можно. Кандидатов и докторов наук – значительно больше половины. Ну, а если и не прошел «позора 15-20 минут»? Все равно каждый отдавал всего себя Родине (как бы высокопарно звучали эти слова), т.к. мы были «дети войны» и привыкли ценить, что для нас делали родители и Государство.
К сожалению, рано ушли из жизни А.В. Куликов (спортсмен, певун, ас электроразведки), В.А. Сидоров (автогонщик и тоже оставил неизгладимый след в электроразведке), Г.П. Попсуй-Шапко, В.Т. Тустановский (весельчак, балагур, ловелас), Эдди Круль, А.С. Варламов, Фиг-Феликс Туголуковский (никогда не унывающий, автогонщик, когда он за рулем, сердце замирало), Игорь Николаевич Розанов (фронтовик, военный летчик, ранен в ноги, принципиальнейший изобретатель).
И мы, и наука, и геофизика много потеряли. Но жизнь продолжается!
Хочется пожелать огромного здоровья «нашим гигантам» (титулы, награды и должности опускаю) – А.А. Никитину - продолжателю дела А.Г. Тархова и в науке, и в воспитании молодежи, М.Б. Гохбергу, И.П. Коренкову, Л.Б. Шевченко, А.В. Копаневу (первооткрывателю серьёзного месторождения), Ю.П. Соломатину (принципиальному комсомольцу и члену Компартии Украины, видел по телевизору), Герману Иващенко и Боре Ложникову (хорошему художнику в свободное от работы время) и многим, многим моим друзьям-товарищам.
Дело наших преподавателей, кажется, не пропало даром! Здоровья живущим. Покой ушедшим. Да здравствует кафедра! Успехов ей, процветания, благополучия и долгие годы.

(И.Н. Михайлов)